Вита Спивак, руководитель аналитических направлений, «Эксперт Бизнес-Решения» |
— Чем российская политика в Африке отличается от стратегий других крупных держав?
— Разница в том, что у России я пока стратегии не вижу, это скорее оппортунистическая история. Россия в основном экспортирует наследие СССР: по старой памяти в Африку приезжают наши чиновники, плюс сюда активно идет российское оружие. Наше оружие — конкурентный товар на континенте, оно достаточно дешевое и надежное. И эти поставки оружия, в отличие от поставок из США, не отягощаются, например, требованиями по соблюдению прав человека. Приход России обозначился на континенте лет пять назад, но это пока выглядит не как стратегия, а как попытка эксплуатации старых связей и преимуществ российского ВПК.
На форуме «Россия–Африка» в Сочи звучало: «Мы помогаем Африке стать суверенной, а не быть марионетками МВФ», — но говорить о том, как реально будет действовать Россия, пока нельзя. Это первый подобный форум в современной России, и нам только предстоит оценить его значение для Москвы и стран континента.
Если же говорить о США и ЕС, то они, с одной стороны, оставляют этот регион из-за своих внутренних проблем (Brexit, политика Трампа), но при этом исторически имеют серьезное влияние на африканском континенте. Их влияние отражается на объемах инвестиций и торговли, на количестве миротворцев, на ином военном присутствии.
Китай, с другой стороны, за последние 20 лет нарастил свое влияние в Африке прежде всего за счет роста товарооборота. Когда Китай вступил в ВТО, они удачно зашли в Африку со своей ширпотребной продукцией, потому что платежеспособность на континенте низкая.
— Бедность местных жителей не стала преградой для китайского бизнеса?
— Китайский бизнес, который приходит в Африку, — это малый бизнес, который как раз ориентирован на малообеспеченное население. Те предприниматели, которые в Китае особо ничего не добились, уходят на другой, более маленький, рынок. Там, слегка подстраиваясь под местные запросы, они становятся сравнительно успешными за счет доступности своих товаров и услуг. Однако такое проникновение китайского частного бизнеса на континент — не повсеместная история.
Постепенно, за счет трансформации производственной базы, Китай стал продавать не только резиновые игрушки, но и электронику, оборудование, машины… Вместе с этим пришли инвестиции. Речь идет о строительстве инфраструктуры (дороги, мосты, аэропорты, социальная инфраструктура и прочее), — все то, что западные игроки и финансовые институты не могут себе позволить из-за смущающих их факторов: например, людоедского правительства или высокого уровня коррупции. У Китая таких ограничений нет, они дают кредиты всем.
Получается, что они поддерживают людоедские режимы, но при этом заполняют инфраструктурную дыру, которая сохранялась в Африке десятилетиями, если не веками. Поэтому китайское влияние на этот континент формируется уже давно. Существует форум «Китай–Африка», куда ездят лидеры государств. Китай дает им огромные кредиты, в том числе льготные — по нулевой или очень низкой ставке.
— В чем состоит коммерческая привлекательность инвестиций в Африку?
— Если это отдельные компании, то они, как и везде, следуют своим интересам. Для компании, которая, например, занимается добычей ресурсов, Африка выгодна, так как это богатый ресурсами регион. Для строительной компании — поскольку страны Африки нуждаются в инфраструктуре. Для банков — поскольку кредиты они выдают незабесплатно, их приходится отдавать. Только практические интересы.
Со стороны США и ЕС есть еще гуманитарный компонент: поддержание стабильного развития, миротворческие кампании, благотворительные организации.
Но в последнее время и у Китая появились амбиции стать державой, которая отвечает за развитие всего мира в целом.
Россия не вписывается в этот ряд, у нее нет таких экономических инструментов, чтобы влиять на внутриафриканские процессы. Но есть практические интересы по продаже оружия, наращивания дипломатического и неформального влияния в нестабильных республиках — например, ДР Конго или ЦАР, где работают российские военные. Это дает возможность российскому руководству показать миру, что оно может влиять на происходящее в таком нестабильном регионе и просто вызывать нервозность у других игроков, транслировать свои амбиции. Так что для России контакты с Африкой — это в основном практические и геополитические интересы.
— В XXI веке роль Африки в мировой экономике действительно заметно вырастет?
— Это зависит от конкретной стратегии развития. Африка — регион с молодым, трудоспособным и низкооплачиваемым населением. Но опять же, Африку, как один феномен, рассматривать трудно, ведь страны очень по-разному развиты. Одно дело, если вы приходите как бизнес в Южный Судан или ЦАР — страны, где идут гражданские войны. А если вы приходите в маленькую, но стабильную страну или даже в Южную Африку, где государства развиты нормально, — это уже другая история.
Источник: Новая газета