В последнее время информационный поток от обычно стоящих в обороне экономических ведомств казался на удивление позитивным. ЦБ объявил о приближающейся победе над инфляцией и с марта снизил ставку на 75 базисных пунктов. Минэкономразвития предрекает восстановление экономического роста во втором полугодии, хотя и явно играет в пользу более слабого рубля. Вечно обеспокоенный Минфин скорее удовлетворен текущим состоянием бюджета. На повестку вынесены долгосрочные вопросы, такие как выпуск «народных ОФЗ» и «налоговый маневр», а также очередная реорганизация пенсионной системы. Однако прошлонедельный отчет аналитиков ВЭБа – известных точностью прогнозов и оценок – добавляет ушат дегтя в это благолепие.
Успехи в финансовой сфере не дошли до кошельков и авосек россиян. Располагаемые доходы год к году упали, по данным Росстата, на 7,6% и откатились в реальном выражении на уровень весны 2009 г. – достаточно тяжелого периода, нижней точки прошлого кризиса. Данные официальной статистики (к которой немало претензий) подтверждаются продолжающимся падением продаж в розничных сетях и переключением потребителей на более дешевые категории товаров. Упрощение потребления, отказ от многих товаров и услуг, паралич рынка недвижимости показывают, что для населения кризис сохраняется. Создаваемые рабочие места также не отличаются высоким качеством – про намерение создать 25 млн высокотехнологичных рабочих мест предпочитают не вспоминать.
Понятно, что для стагнации есть объективные причины: тут и влияние санкций, и последствия шока от 2014–2015 гг. Но главная проблема – частное потребление, вытянувшее экономику в начале 2000-х и в 2008–2010 гг., не растет. При этом эффективность государственных инвестиций также неочевидна. И основные барьеры лежат в сфере компетенций ЦБ и Минфина.
Крайне жесткая процентная политика ЦБ способствовала победе над инфляцией – во втором полугодии она, скорее всего, окажется ниже 4%, заявленных как официальная цель. Два года назад, когда инфляция превышала 15%, трудно было поверить, что всего за два года руководство ЦБ сможет добиться реализации этих крайне амбициозных планов. Однако цена победы – крайне высокие реальные процентные ставки. Из крупных стран только Бразилия имеет более высокий уровень разницы между ключевой ставкой ЦБ и инфляцией, однако тамошний ЦБ достаточно радикально снижает ставки, и Россия уже в июне, скорее всего, останется рекордсменом. Высокие ставки стимулируют укрепление рубля за счет горячих денег (что бьет по доходам бюджета от экспорта и рабочим местам) и поддерживают тяжесть кредитного навеса. В последние два года россияне изменили свое кредитное поведение – долг среднего домохозяйства снизился, а подавляющее большинство кредитов берется на рефинансирование существующих. Кризис оказался хорошим учителем. И, если инфляция побеждена, следует несколько ослабить «смирительную рубашку», надетую на потребление и экономику: реальные ставки в 5% были адекватны в фазе подавления инфляции, но при текущей инфляции реальная ставка в 2% годовых (вполне адекватная по мировым стандартам) возможна при снижении ставок на 350 базисных пунктов. Такое постепенное, но системное снижение не выведет экономику из равновесия, но поможет отвадить спекулянтов и поддержит бюджет.
Бюджетная политика – в последние годы демонстративно жесткая и антиинфляционная – также во многом исчерпала себя в новых условиях. Надо сказать, что Минфин более оперативно отреагировал на новые условия. Регионы, сидевшие на голодном бюджетном пайке, получили дополнительные ассигнования, то же можно сказать про социальный блок. Однако тяжелое экономическое положение регионов и высокая закредитованность никуда не делись, хотя и не ухудшаются, как это было в 2014–2015 гг. Сверхконцентрация доходов в федеральном бюджете и узкой когорте регионов-доноров остается структурной проблемой, мешающей улучшению человеческого капитала и долгосрочному развитию страны. Не повышение налогов и штрафов под видом маневра и перераспределения бремени, а создание стимулов для развития, разумной долговой политики, большего выбора бюджетных инструментов для развития, точечной поддержки стратегических направлений – задача ближайших лет.
В этом контексте сам ВЭБ, отягощенный убыточными проектами и дырявыми банками, переданными ему на баланс с 2009 г., слишком погружен в расшивание накопившихся проблем, чтобы выполнять свою первичную функцию – института развития. А без адекватного моменту банка развития эффективность государственной инфраструктурной политики будет низкой.
Основные цели финансовой политики последних трех лет достигнуты – несмотря на внешние шоки, инфляция прижата, бюджет стабилен, в финансовом секторе основные завалы расчищены. Однако будет очень печально, если экономические генералы продолжат воевать с уже поверженным врагом вместо решения стратегических задач. А без положительного эффекта для содержимого холодильника среднего россиянина ценность экономических побед будет близкой к нулю.