Как жить в новой финансовой реальности отношений России и Запада
Поделиться
VK


Антон Табах с оценкой последствий охлаждения между Россией и Западом для финансовых рынков.

Главный экономист "Эксперт РА" Табах Антон

Российскому бизнесу необходимо понимать, что пользование зарубежными финансовыми услугами будет дороже, как и соблюдение всех требований. Во многом центры принятия глобальных регулятивных решений не только неформально, но и официально концентрируются в Вашингтоне. Это могло бы быть не так уж плохо, но американская система регулирования - что признают и сами американцы - раздроблена, политизирована и склонна к кампанейщине

Требование американских регуляторов издавна создавали большие проблемы для иностранных финансовых институтов. Дело здесь не только в санкциях, введенных по политическим мотивам (сейчас уже только любители финансовой истории помнят, что так называемый рынок евродепозитов появился не в последнюю очередь для того, чтобы советские загранбанки могли уклоняться от потенциальных санкций со стороны США). Не меньше хлопот доставляют и просто законы и постановления США, часто очень жесткие и адаптированные исключительно под защиту местных потребителей.

Более того, для американского права характерно глобальное применение: даже мелкая и слабая связь с американским рынком или институтами - например, транзакция в долларах - уже ведет к включению в американское правовое поле. Но из-за раздробленности мировой финансовой системы и ограниченных возможностей по сбору информации раньше это не представляло большой проблемы.

Однако в последние 10-15 лет волна борьбы с терроризмом, наркомафией, отмыванием денег и уклонением от налогов (а также то, что после кризиса 2008 года банкам пришлось обращаться за масштабной господдержкой) привела к тому, что мечты силовиков, налоговиков и регуляторов сбылись - они получили карт-бланш.

В результате банки и инвесткомпании оказались погребены под требованием отчетности и проверок чистоты клиентов. Разнообразные черные списки - международные и для каждой страны - стали плодиться, а сотрудники отделов compliance (соблюдение требований разнообразных регуляторов) и консультанты в этой области превратились в самое быстрорастущее направление финансовой индустрии. Криптовалюты и даже риск-менеджеры остаются далеко позади по скорости и масштабам.

На волне увеличения объемов доступной информации, собранной в рамках национального законодательства, американские власти пошли дальше. Особенно показателен тут пример Закона о налоговой отчетности по зарубежным счетам (Foreign Account Tax Compliance Act, FATCA), который был принят в США для борьбы с уклонением американских граждан и резидентов от уплаты налогов.

Принятие FATCA имело серьезные внешнеэкономические последствия, поскольку закон обязал иностранные финансовые организации отчитываться перед американскими налоговиками о движении средств американских (или подозреваемых в том, что они американские) налогоплательщиков. В противном случае финансовые организации ожидали санкции в виде 30-процентных штрафов на движение средств с их корсчетов в банках США и даже закрытие таких счетов, то есть отключение от платежей в долларах.

Закон создал большие неудобства для американских корпораций и граждан США, живущих за рубежом, а также заставил иностранные (в том числе российские) банки сдавать массу отчетности в Налоговое управление США (IRS). Россия хоть и была в 2014 году в очень натянутых отношениях с США, тем не менее приняла закон, разрешающий российским банкам, в том числе с госучастием, сдавать такую отчетность американцам. Ситуацией по своим причинам воспользовались и европейские власти, которые стали активно продвигать соглашения об обмене налоговой информацией. К ним радостно присоединились власти других стран, в том числе и России, чтобы повысить собираемость налогов и сделать бессмысленным нахождение в офшорах.

Решения американских властей в отношении финансовых институтов практически гарантированно воспроизводятся в еврозоне. Характерна последняя история с крахом латвийского банка ABLV. Все началось с отключения банка от американского рынка по обвинению в нарушении различных санкционных режимов. Затем последовали решения европейских и латвийских регуляторов о запрете деятельности. При этом финансовое положение самого банка особых вопросов не вызывало, основная претензия была в большом количестве нерезидентов (то есть российских и украинских предприятий), использовавших банк для платежей, в основном не носивших криминального характера.

Санкции в отношении российских эмитентов работают менее жестко и пока не настолько всеобъемлющие, но их обход также создает существенные сложности и издержки. Во многом центры принятия глобальных регулятивных решений не только неформально, но и официально концентрируются в Вашингтоне. Это могло бы быть не так уж плохо, но американская система регулирования - что признают и сами американцы раздроблена, политизирована и склонна к кампанейщине. FATCA тут очень яркий пример - он решает незначительную в масштабах американских налоговых поступлений проблему, но навешивает огромные издержки на зарубежные банки, попутно потоптав суверенитет. При этом от налоговой реформы Трампа для решения того же вопроса будет несравнимо больше пользы, но закон уже принят и работает.

В этих условиях российскому бизнесу необходимо понимать, что пользование зарубежными финансовыми услугами будет дороже. Как и соблюдение всех требований - ведь все теперь под колпаком у Мюллера. Некоторым утешением может послужить то, что требования российских регуляторов бывают не менее сложными. Например, российский закон против отмывания денег (фз-115) не отличается логичностью, а его исполнение свирепо. Банки в этих условиях становятся агентами не только своих, но и американских регуляторов.

Тем не менее и в такой ситуации остаются способы смягчить существующие трудности. Прежде всего, есть возможность судиться в США. Дело это небыстрое, первые иски по FATCA от граждан и компаний, пострадавших от его реализации, только сейчас проходят нижние уровни судебной системы. Но случаи оспаривания действий регулятора в судах известны, пускай они порой больше напоминают посмертную реабилитацию (например, успешное оспаривание лишения лицензии Arthur Andersen). В мягком случае можно закладывать в бюджет деньги на антисанкционных специалистов, их наем или консультации.

Также России необходимо развивать альтернативные платежные системы, которые бы функционировали не в долларах и избегали американской юрисдикции. Современные технологии упрощают и удешевляют этот процесс. Однако надо понимать, что эта история не про заголовки, конференции и казенные деньги, а про удобство использования и современные технологии. Криптовалюты могут (а возможно, и не могут) помочь в этом, но пока это явно не основной путь.

Наконец, России нужно развивать собственные финансовые рынки, потому что даже азиатские рынки слишком зависимы от США и не особенно помогут в смягчении эффекта санкций. При этом не столько регуляторам (им собственные ведомственные интересы застят глаза), а законодателям нужно понимать - свирепость и консерватизм регулирования сильно сдерживают инновации. В этом отношении опыт Японии, достаточно либеральной к криптовалютам, несмотря на консерватизм банковского сектора страны, может быть хорошим примером.

Источник: Московский Центр Карнеги