Финансовая грамотность в России распространяется сверху, но там же поддерживаются условия, мешающие ее развитию. Одной рукой правительство внедряет образовательные программы, другой рвет связь между усилиями и результатом граждан, пестуя у них выученную беспомощность.
Самооценка финграмотности россиян за год резко упала: доля тех, кто считал, что у них с этим все «хорошо» и «отлично», снизилась вдвое до 12%, следует из майского опроса НАФИ, обнародованного в понедельник. Из отличников респонденты записали себя сразу в двоечники – их доля выросла с 25 до 38%; троечников осталось столько же (50%). Такое падение, считают в НАФИ, говорит о достижении уровня, когда приходит знание, что чего-то не знаешь. Экономические кризисы этому способствуют – аналогичный, хотя и не столь резкий, спад был и в 2008–2009 гг. В период упадка люди понимают, что разобраться в денежных делах сложнее, чем казалось в сравнительно тучные годы.
Колебание самооценки действительно связано с кризисами, но главное тут медийная активность, считает Ольга Кузина из Лаборатории экономико-социологических исследований ВШЭ. После кризиса 2008 г. люди много слышали об экономике и финансах по телевизору и в газетах, им казалось, что они стали лучше в этом разбираться. Сейчас в СМИ главная тема – внешнеполитическая, самооценка финграмотности упала. Но о реальных навыках это ничего не говорит.
Возможно, наиболее близка к оценке Эльвира Набиуллина, сообщившая в понедельник Владимиру Путину, что «у нас сейчас в силу действительно низкой финансовой грамотности люди берут гораздо больше кредитов и долгов, чем могут позволить обслуживать их доходы».
Поэтому Центробанк предлагает объединить кредитные бюро, чтобы уберечь людей от неподъемных долгов. Государство в лице ЦБ будет за граждан знать, могут они себе позволить кредиты или нет.
Чтобы финграмотность в стране устойчиво росла, нужно несколько условий.
Во-первых, свободные деньги. Накоплений, по опросам НАФИ в 2016 г., не имело 73% россиян, а без них знания о деньгах как об инструменте инвестирования теоретические. Сбережения сами по себе больше зависят от образа жизни и стиля потребления, отмечает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах, но при среднем потреблении копить на крупные покупки можно при доходе 35 000–40 000 руб. на члена семьи в Москве и 25 000–30 000 в регионах. Россиян с такими доходами и выше, если верить Росстату, в 2016 г. было 29%. Половина же россиян имеет доход 22 800 руб. в месяц. Это не финансы, а средства на обязательные платежи.
Во-вторых, важен горизонт планирования. «Если у людей нет уверенности в завтрашнем дне, то деньги будут тратиться с учетом того обстоятельства, что будущее не определено. Смысла накапливать нет», – считает Марина Красильникова из «Левада-центра».
В-третьих, знания люди получают на собственном опыте. Государство же боится самостоятельного опыта людей (отчасти обоснованно) и никак не может отказаться от спасения их от самих себя в пользовании кредитами или депозитами, краудфандинге и долевом строительстве. Забота ведь не требует финансовой грамотности.