Экономист Антон Табах об истоках российского дефолта, и почему Аргентина и Турция могут повторить кризисный сценарий 1998 года.
Двадцатилетие дефолта по государственным краткосрочным облигациям, произошедшего 17 августа 1998 года, проходит на фоне жесточайшего кризиса в Аргентине и Турции и существенного падения курса рубля против доллара. Традиционный августовский вопрос — будет ли дефолт — кажется актуальным как никогда. Прямой ответ на него звучит так: кризис образца 1998 года с отказом государства платить по долгам, обвалом валюты и банковским коллапсом сейчас невозможен. Но если посмотреть более детально, ситуация существенно многослойнее.
Во-первых, познав «прелести» бюджетного коллапса и полного развала государственных финансов, Россия ведет образцовую макроэкономическую политику. Еврозона фактически отказалась от маастрихтских критериев и позволила с 2008 года наращивать долг своим членам. Госдолг США вырос c 60% ВВП до 107% (при существенном росте самой экономики). Уровень госдолга к ВВП в России в 1998 году был 138%, а сейчас упал почти в десять раз, российский бюджет сводился с профицитом во все годы, кроме кризисных, при этом дефицит покрывался в основном из сформированных для этих целей резервов. Золотовалютные резервы выросли примерно в 40 раз. Инфляция находится на рекордно низких уровнях. Импортозамещение и локализация снизили зависимость инфляции от курса на порядок: если в 1998 году рост курса на 10% добавлял 3% к годовой инфляции, в 2008 году — уже около 1%, а сейчас колебания на валютном рынке минимально сказываются на потребительских ценах. То, что высшие руководители страны, включая верхушку социально-экономического блока правительства, прошли через кризис, оказывает существенное влияние на принятие решений и понимание опасности нестабильной макроэкономической политики.
Во-вторых, обратной стороной стало излишнее усердие в наполнении бюджета и создании избыточных запасов. Доля государственных расходов с 1998 года удвоилась. Если в первое десятилетие централизация и консолидация бюджетных потоков корректировали изъяны, приведшие к кризису, с определенного момента фискальный фанатизм и вера в то, что государство через инвестиции способно подстегивать рост лучше частного сектора, стали мешать росту. Повышение НДС на 2% и предложения по изъятию «сверхдоходов» экспортеров задним числом при пухнущем от денег бюджете — яркий пример такой политики, когда снижение роста гарантировано, а успех инвестиционных программ — нет.
В-третьих, крах подавляющего большинства частных банков в 1998-м стал одним из первых камней в тотальное недоверие к кредитным организациям, не принадлежащим государству или же крупным международным банковским группам. Набеги вкладчиков на банки — ночной кошмар и ЦБ, и правительства, и все меры принимаются с расчетом не столько создать конкурентную банковскую систему, сколько обеспечить стабильность и защиту мелкого и среднего вкладчика. Цена — огосударствление банковской системы и максимальное ограничение рисков за счет снижения конкурентности и доступности финансовых услуг по адекватным уровню риска ценам.
В-четвертых, другие страны и регуляторы, в основном на развивающихся рынках, усвоили уроки 1998 года. А именно: не злоупотреблять долгом в долларах или евро, проводить жесткую монетарную политику и не допускать излишних дефицитов и валютных пассивов банков. Финансовый коллапс в Аргентине и Турции выглядит настолько выпукло именно потому, что власти этих стран стали нарушать правила, выработанные ценой убытков и ущерба для экономик России и стран, пострадавших от «азиатского кризиса» 1997–1998 годов. При этом явно упала роль МВФ: функции спасателя для крупных стран уже перешли к Евросоюзу и США, в зависимости от региона, где возникают проблемы. И в этом контексте политика стала играть всё большую роль.
Генералы всегда готовятся к прошлой войне, и в этом смысле Россия выглядит максимально готовой к тряске на мировых сырьевых, валютных и долговых рынках. Однако неизвестно, как экономика — не государственные финансы — отреагирует на удары, связанные с торговыми войнами и взаимными санкциями. После полувека поступательной глобализации такие удары являются новыми, а реакция рынков и регуляторов непроверенной. Расходы, связанные с пенсионным обеспечением и здравоохранением, также неуклонно растут в силу изменений в структуре населения. Отказаться от них невозможно, но оптимизация и некоторое ограничение доступа вполне вероятны. Перед российскими властями стоит сложная задача: обеспечить эти расходы, не нарушив общественный договор и не перегрузив налоговую систему.
Причины возможных кризисов в будущем существенно отличаются от тех, что были двадцать или десять лет назад, как и необходимые решения. Так что в прошлое смотреть полезно, но расчеты нужно делать смотря в будущее.
Источник: Известия